Оценки лидера Абдуллы Оджалана этапа, предшествовавшего международному заговору

Лидер Абдулла Оджалан покинул Сирию 9 октября 1998 года, а 11 дней спустя, 20 октября того же года, было подписано Аданское соглашение между турецким оккупационным государством и Сирией. В этом контексте мы представляем вам часть оценок лидера Абдуллы Оджалана:

«Уравнение, которое преобладало на этапе, приведшем к моему уходу из Сирии, еще более поразительно. Обстоятельство, которое вывело меня из Сирии, по своему содержанию было основано на противоречии чрезвычайной важности, так как я всегда придавал особое значение дружеским отношениям с Сирией. Политика Израиля по отношению к курдам всегда полагалась на свое господство и лидерство, особенно после Второй мировой войны. Он стал чрезвычайно чувствительным к этому, до такой степени, что не терпел второй модели решения курдского вопроса, влияние которого начало расширяться непосредственно в лице моей политики, поскольку моя модель решения совершенно не совпадала с их расчетами. Я не отрицаю роль израильской разведки (Моссад), которая косвенно пригласила меня к себе, но я не был к этому готов или открыт, ни морально, ни политически. Сирийская арабская администрация не хотела выходить за рамки отношений, носивших преимущественно тактический характер, с руководством РПК. Победа Асада была достигнута на основе гегемонистской борьбы между Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом.

Хафез Асад был не в состоянии поддерживать какие-либо тактические отношения в свете критической атмосферы, сложившейся после распада Советского Союза. Когда он через меня добивался баланса с Турцией, то он, с одной стороны, искал ответа на угрозы, которыми Турецкая Республика угрожала Сирии с 1958 года. С другой стороны, все знали о его экстремистской предвзятости в отношении Израиля. Рассмотрение РПК как подходящего инструмента в этом отношении открыло возможность для него установления с ней тактических отношений в долгосрочной перспективе. Эти отношения не должны были выглядеть так, будто они прокладывают путь для нашей курдской политики.

Одного этого краткого напоминания достаточно, чтобы показать, что Израиль является главной силой, которая вытащила меня из Сирии. Нет сомнений, что свою роль в этом сыграли и американские политические угрозы и турецкое военное давление. Мы не должны забывать, что Израиль является участником секретных договоров с Турцией с 1950-х годов. Во второй раз альянс против РПК был заключен между Соединенными Штатами Америки, Израилем и Турецкой Республикой путем подписания прилагаемого договора в 1996 году.

Еще одним важным фактором, который необходимо добавить к этому этапу, является соглашение Турецкой Республики с администрацией ДПК на основе политики, направленной против РПК. Другими словами, это соглашение с Курдским федеральным советом, образованным в 1992 году, и с его администрацией, которая находится в отношениях с Америкой и Израилем. Нет сомнений, что правительство Турецкой Республики и ее вооруженные силы действовали в тактических условиях в обстоятельствах тех дней. Однако история имеет свой ход. Очень разные мнения указывают на важные события. Эта историческая ошибка, по поводу которой в настоящее время уже давно возмущается Турция, что обусловлено ​​ее узким, поверхностным, эгоистичным и односторонним восприятием.

Вот как был достигнут мой выход из Сирии в 1998 году, сочетанием всех этих факторов. Я говорю откровенно: я осознавал необходимость покинуть Сирию. На этой площади я пережил период чрезмерного ожидания. Однако привлекательность растущего политического подхода для Курдистану и дружба, которую я всегда стремился вывести на стратегический уровень, похоже, пленили меня. Приходится констатировать тот факт, что сирийская администрация на самом высоком уровне настойчиво подчеркивала опасность этого вопроса. Я по-прежнему отстаиваю на важности и жизнеспособности стратегической дружбы между народами. Это то же видение, которое привлекло меня в Грецию. Развитие ценных дружеских отношений с греческим народом, даже не с греческим государством, было еще одним вопросом, который меня интересовал. Взаимный контакт с их классической культурой и трагической историей был очень важен. Необходимость дружбы с ними была велика.

Вторым выходом было добраться до гор Курдистана. С детства меня называли «Помешанным на прериях и горах». Но мой расчет, который включал бы в себя два фактора, заставил меня отложить этот путь на второе место. Местность, где я находился бы в горах, то есть внутри страны, естественно подвергалась бы жесточайшим налетам и бомбардировкам, что нанесло бы серьёзный вред нашему народу и моим товарищам. Если все это принять во внимание, то можно отметить, что это обязательно означало бы сосредоточение внимания только на военных средствах и полное погружение в них. С другой стороны, невероятный недостаток мобилизации и осведомленности молодежи, а также необходимость моего обучения и подготовки к этому, безусловно, также удерживали меня от поездки в горы.

Утверждения многих официальных и неофициальных лиц Турции, которые говорят: «Мы их осадили, посмотрите, как мы добились результатов», не отражают истину. Однако все настойчивые попытки, которые продолжаются до сих пор в политике ограничений в отношении Ирана и Ирака, вместо того, чтобы дать желаемый результат, привели к появлению слепой, фиксированной доктрины. Тактические отношения, которые Турция заключила с Сирией и Ираном, чреваты результатами, которые невозможно предсказать впредь. Однако можно сказать, что эти отношения рассматриваются как средство политики, охватывающей множество вопросов. Остается понять, готовы ли правительства Турецкой Республики нести все последствия, вытекающие из двустороннего решения, готовы ли оно поддерживать либо отношения с Америкой, Евросоюзом и Израилем, либо с Ираном, Россией и Китаем».