Свидетели Эпохального Сопротивления (3)

ШЕРВИН МУСТАФА – ТОЛИН ХАСАН / ШАХБА

Сопротивление в Хадж Биляль, Анкла и Санара

Кантон Африна, что расположен на северо-западе Сирии, в одиночку вёл историческое сопротивление турецким агрессорам, названное "Эпохальным" и отозвавшееся в сердцах честных людей всего мира, потому что врагу противостояли жители Кантона – дети, молодёжь, женщины и их мужья, которых не испугала современная военная техника второй по величине армии НАТО.

Сопротивление оставит нам немало интересных и трагических историй истинного героизма, о которых надо знать. Одним из свидетелей и участников таких историй стал боец Отрядов Народной Самообороны (YPG), Авенд Андок.

Мы воевали не с людьми, а с самолётами

Боевики и формирования турецкой армии начали масштабное наступление с использованием всех видов современных вооружений на деревни Африна 20 января 2018 года. Они брали в прицел и наших бойцов, и простых мирных людей. Наступление – с целью уничтожения, разорения и оккупации региона, известного своим благополучием, стабильностью и безопасностью. Турция была уверена в лёгкости выполнения поставленных задач, т.к. знала об отсутствии у защитников Африна тяжёлого вооружения, способного противостоять авиации. Однако, мужественное сопротивление народа в одном ряду с бойцами YPG, поразило турецких военных и весь мир.

Боец Отрядов Самообороны, Авенд Андок, начавший свои сражения в Шейхмаксуде (микрорайон Халяба), уже 24 января прибыл в Африн, чтобы присоединиться к сопротивлению турецким агрессорам.

Андок говорит: "Наша группа перешла на территорию Африна и распределилась по фронтам сопротивления. Мне было приказано следовать в Джендерес, поэтому я взял положенное мне вооружение и отправился туда.

Тогда война уже охватила приграничные деревни. В самом центре Джендереса меня горячо встретили бойцы, приветствуя нашу борьбу в Халябе, что очень подняло мой моральный дух. Позже, среди оливковых рощ,  мы пробирались к нужной деревне и я любовался красотой природы, которой суждено было вскоре пострадать от жестокой войны, развязанной агрессором. Я был полон решимости вступить в бой. Товарищи объясняли мне, что война в Африне – не обычная война, как я понимал её. Это война не против людей, а против авиации врага.

Услышав звук беспилотных аппаратов, мы бросились под деревья. Самолёты выглядели крошечными в синем небе. Командир приказал распределиться по роще и не разговаривать. Самолёты делали контрольные облёты территории. Каждый из нас спрятался под ветвями отдельного дерева и оставались там, пока самолёты не улетели на далёкое от нас расстояние. Потом мы продолжили свой путь в сторону деревни Хадж Биляль. Приблизившись к ней, мы услышали звуки разрывов и автоматной очереди.

Командир оповестил бойцов, находящихся в деревне, что наша группа подошла вплотную к ней. К нам добрался проводник, который сумел провести нас по безопасному пути чере самый центр населённого пункта. Большинство домов уже стояли разрушенными и дымящимися от недавних бомбардировок.

Дойдя до места, мы внимательно выслушали рассказ бойцов о складывающемся положении, о том, как туркам и их наёмникам уже несколько раз не удалось прорваться сюда со стороны границы. Поэтому район был подвергнут массированному ракетному обстрелу и была вызвана авиация. От нас потребовали предельного внимания. При приближении самолётов надо было сразу распределяться под оливковыми деревьями. С этими наставлениями, мы распределились по деревне.

Турки не решаются войти

Авенд Андок рассказывает: "Моя точка находилась прямо перед границей. До бетонной стены, которую турки построили раньше, пространство хорошо мною просматривалось. Я обустроил свой наблюдательный пункт, чтобы было удобно ответить врагу при случае их попытки прорыва через границу. Я наблюдал за их передвижениями в бинокль. Не было ни одного, кто переходил бы линию разграничения. Движение показалось мне довольно активным, но - на некотором расстоянии от границы.

Ночью вновь начался ракетный обстрел. Я укрылся, насколько это было возможно. Неожиданно послышался звук приближающихся самолётов и, почти сразу, - разрывы бомб по деревне и рядом со мной. Как нас и учили, пришлось распределиться по деревьями и залечь на земле. Однако, некоторые мои товарищи покинули свои укрытия. Самолёты наносили удары за ударами, Я обозлился на наше бессилие перед авиацией, но вёл беспощадный огонь по врагу. Я ждал, что турки и боевики войдут в деревню и тогда мы сойдёмся с ними в прямой схватке. Но они не решались.

Андок  сказал, что агрессия продолжалась до самого утра. Деревня лежала в груде развалин. "Я увидел активные передвижения техники у границы. Захватчики начали убирать бетонную стену и освобождать проход для войск и наёмников, которые должны были войти, наконец, на территорию региона. Мы вновь вернулись в деревню и засели в разрушенных домах и среди камней. Я оказался в доме, стена которого рухнула. Постарался поудобнее установить своё оружие. Когда турки на танках и бронемашинах попытались зайти в деревню, я открыл по ним огонь из установки РПГ. Я хорошо различал фигуры захватчиков. Все, попавшие в мой прицел, были или убиты, или ранены. Бой ожесточался, но, среди грохота взрывов я хорошо оценивал происходящее. Не прошло много времени, но самолёты вновь накрыли нас бомбами. Казалось, они хотят всю деревню превратить в одну сплошную воронку. Мы вынуждены были отступить. До конца отстаивая гору, на которой расположилась деревня, сопротивлялись, как могли, но наступил момент, когда уже издалека вынуждены были наблюдать сквозь дым и огонь, как боевики входят в деревню."

"Четыре раза мы возвращали деревню"

Боец вспоминает о роли жителей деревни, которое поддерживали их, как только могли. "Да, мы прятались на горе и среди деревьев, а жители веезде старались помочь нам. Они поднимали наш дух, готовили нам пищу, доставляли воду. Не смотря на постоянное дежурство в воздухе беспилотных самолётов, люди не уходили, продолжая своё дело. Как не просили мы их прятаться, они принимали решение оставаться с нами рядом, среди постоянной опасности. Они говорили, что мы воюем за них и их место – с нами. В нас росла вера в победу и душевная сила продолжать сопротивление. Тогда мне вспоминались такие же тяжёлые дни в Шейхмаксуде."

Контратака

После захвата деревни Хадж Биляль турками и их наёмниками, бойцы Отрядов Самообороны (YPG и YPJ) стали готовиться к контратаке. Авенд Андок так вспоминает об этом: "Через день после нашего выхода из деревни, мы начали подготовку к её возврату. В рамках подготовительных мероприятий, мы сформировали мобильную группу, в которую вошёл и я и продумали свои действия. Поздно ночью мы тихо вошли в деревню и неожиданно для врага начали атаку. У нас были только автоматы и ручные гранаты. Нам удалось рассредоточить захватчиков. Теперь было очень трудно различать своих и чужих. Мы стреляли по всем направлениям. Были убиты многие боевики, многие бежали.

О возвращении деревни под свой контроль мы сообщили товарищам, остававшимся на вершине горы. Наши бойцы снова закрепились на разных частях деревни. Занимался рассвет… и тут появились самолёты. По приказу командования, мы срочно снялись со своих мест и, прихватив отобранное у боевиков или брошенное ими оружие, вышли из деревни. После налёта враг вновь оккупировал Хадж Биляль."

Авенд вспоминает, что после второго захвата деревни был разработан план, по которому решено было каждую ночь придерживаться подобных действий, когда наша атака выгоняла боевиков из деревни, мы брали её, а под утро покидали, спасаясь от авиационных налётов. Андок говорит: "Я могу сказать, что этим планом мы воспользовались 4 раза, убив десятки оккупантов и захватив их оружие. Но из-за самолётов удержать деревню не представлялось возможным."

"Позже были деревни Санара и Анкаля. Самолёты "утюжили" бомбами горы и оливковые рощи вокруг деревень, где оставались лежать наши Погибшие товарищи."

Сопротивление в Санара и Анкале

Авенд Андок так продолжает свои воспоминания: "Деревни Санара и Анкаля находились совсем рядом. Войдя в одну из них, мы обнаружили там несколько оставшихся жителей, среди которых были и бежавшие от агрессоров жители Хадж Биляля. Все они следовали за нами, помогая и поднимая в нас моральный дух. Самолёты начали бомбить деревни. Появились раненые среди мирных граждан. Мы посоветовали их выйти из этих деревень. Сами же заняли позиции вокруг них и начали оборону. Тогда я находился в Санаре. После многочисленных авиационных и танковых атак деревни лежали представляли собой тяжёлое зрелище. Между разваленных домов в деревни пытались просочиться боевики и турецкие солдаты. Но они почти не отстреливались, ожидая прилёта самолётов. Нам уже по Халябу были известны эти боевики. Там было нечто подобное: сколь ни были они зверски настроены, вступать в открытый бой им не хотелось. Их предназначением были разбой и кражи. Сойтись грудью с бойцами Отрядов Народной Самообороны или даже Женских Отрядов Самообороны в честном бою они не решались. А тем более, ночью. Они начинали наступление только с 8-ми утра, когда могла летать авиация, и продолжали бои до 7-ми вечера."

Используя бронетехнику, авиацию и разные виды современных вооружений против нас, враги сумели перейти в наступление. Авенд говорит: "Нами было принято решение держать оборону, не оставляя позиций. Мы воевали тем, что было у нас против танков и другой бронетехники врага.

Подпустив танки на расстояние выстрела, мы открыли огонь. Удалось подбить один из них. Его покрыл дым, в котором были видны кубарем скатывающиеся с него солдаты и разбегающиеся по территории. Некоторые были убиты, некоторые лежали ранеными. Это был привет от Отрядов Самообороны захватчикам. Потом нам пришлось поменять место, чтобы не быть замеченными беспилотниками. Авиационный удар на этот раз был сильнее обычного. Казалось, они бьют по всему подряд. Люди, камни, деревья и дома.. – им было всё равно.. .

Было решено выйти из деревни. Мы укрылись в оливковых рощах. Но перед этим, при попытке оставить деревню, самолёты накрыли нас плотным огнём. Одна из ракет разорвалась вблизи от меня. Я упал. И от огня, дыма и пыли мне уже ничего не было видно.. .

Через несколько минут я попытался встать. Тело очень болело, а одежда отяжелела от крови. Тело не слушалось меня, т.к. было буквально разорвано на куски. Мой раненый товарищ звал меня и просил о помощи. Его стоны, как пули врезались в мою голову. Какое-то время я не мог сдвинуться с места. Нет ничего страшнее, чем невозможность помочь товарищу. Это хуже боли от ран, когда ты не можешь сделать ничего. Потом он затих, но я начал ругать его. Хотелось вселить в него силы. Говорил ему, что сам ранен, просил беречь силы, не двигаться и не разговаривать, пока подойдут товарищи. Позже за мной пришли несколько товарищей из деревни Анкаля. К тому времени я уже мог передвигаться. И тут я услышал разговор, что тот, другой, боец умер от полученного ранения, как и несколько других ребят."

Бойца Авенда и его раненых товарищей собирались переправить в больницу Аврин в Африне. Но, из-за авиационных налётов на город, их отправят в больницы региона Фрат. Тогда закончился Первый этап Эпохального Сопротивления.

Боец Отрядов Народной Самообороны, Авенд Андок, говорит: "После выздоровления, я вновь вернулся в Африн и принимал участие в Сопротивлении. Я поклялся на крови Погибших и перед своим народом, что не оставлю борьбы и продолжу её до полного освобождения Африна от оккупантов. И никогда не нарушу своего слова."

(km)

ANHA